О планах повысить “в течение двух лет” минимальный размер оплаты труда (МРОТ) в России до уровня прожиточного минимума заявил еще в начале мая 2017 года премьер Дмитрий Медведев. Ровно четыре месяца спустя президент Владимир Путин “предложил” ускорить процесс: повысить МРОТ до 85% прожиточного минимума с 1 января 2018 года, а полностью уравнять их не позднее 1 января 2019-го. И всего через неделю правительство одобрило законопроект о первом из двух планируемых повышений.
Единственный из "майских" указов, по которому в 2016 году не достиг плановых показателей ни один из 85 регионов России, – это тот, который предполагает повышение зарплат бюджетникам
Напомним, однако, что сама норма о том, что МРОТ в стране не может быть меньше прожиточного минимума, появилась в российском Трудовом Кодексе еще в феврале 2002 года. Однако другая статья того же кодекса гласит, что “порядок и сроки поэтапного повышения МРОТ устанавливаются федеральным законом”. Вот только проект этого закона появился в стране лишь теперь, 15 лет спустя. И соответственно, МРОТ так и остается значительно ниже прожиточного минимума.
Прожиточный минимум является “официальной” чертой бедности в стране. Он устанавливается правительством каждые три месяца на основании данных Росстата о текущей стоимости потребительской корзины. А теперь сравним. МРОТ в России с 1 июля 2017 года составляет 7800 рублей ($134). При этом текущий прожиточный минимум в стране для человека трудоспособного возраста – 11163 рубля в месяц ($192), то есть на 43% больше действующего МРОТ.
В 2016 году за чертой бедности, по данным Росстата, оказались 19,5 млн человек или 13,5% общей численности населения страны – самый высокий показатель за последние 10 лет. Почти 5 млн человек, или 7% всего трудоспособного населения, получают зарплату на уровне МРОТ, заявила в марте вице-премьер Ольга Голодец и добавила: “Бедность работающего населения в России – это уникальное явление”. К середине 2017 года “бедных” в стране стало уже 14,4%.
На устранение этой “уникальности” потребуются деньги и федеральной казны, и регионов. Как и на выполнение требований “майских” (2012 года) указов президента, включая повышение зарплат бюджетникам. По оценкам директора региональной программы Независимого института социальной политики Натальи Зубаревич, и до нынешнего кризиса 70% расходов на выполнение “майских” указов выпало на долю самих регионов и лишь 30% доплачивал федеральный бюджет.
Только на текущее обслуживание накопленного долга российские регионы тратят в среднем примерно 10% доходов своей казны за год, тогда как “нормальным” для регионов развитых стран мира считается показатель в 3–5%
Предполагаемые теперь расходы на повышение МРОТ также могут разниться как минимум вдвое. Так, еще в начале лета Министерство труда и социальной защиты, предлагая повысить МРОТ на первом этапе до 90% прожиточного минимума с января 2018 года, представило такие расчеты: для этого потребуется 25 млрд рублей из федерального бюджета и 55,7 млрд рублей – из бюджетов регионов. Еще почти в 44 млрд рублей это повышение обойдется самим компаниям и предприятиям, то есть работодателям.
Поиск дополнительных источников финансирования требований “майских” указов привел к неизбежному увеличению дефицита региональных бюджетов. Чтобы его покрывать, региональные власти все больше денег занимали на рынке – в виде банковских кредитов или выпуская новые гособлигации. И начиная с 2012 года рост долгового бремени российских регионов резко ускорился, а общий объем их долга вырос за это время вдвое.
Уже в 2013 году в каждом шестом регионе (14 из 85), по данным Счетной палаты России, объем накопленного государственного долга превысил 90% их текущих доходов, хотя еще годом ранее таких регионов было лишь четыре. Среди причин назывались и возросшие расходы на исполнение “майских” указов.
А в 2014 году рухнули цены на нефть, основной экспортный товар России, и появились санкции Запада. Новый экономический кризис в стране сопровождался глубоким спадом доходов и предприятий, и населения. Соответственно, резко упали налоговые сборы от этих доходов, а именно они составляют 55–56% всех доходов региональных бюджетов. Еще 16% своих доходов регионы получают из федерального бюджета, который и сам резко сократился из-за падения цен на нефть.
Начиная с 2012 года рост долгового бремени российских регионов резко ускорился, а общий объем их долга вырос за это время вдвое
При этом требования “майских” указов оставались и остаются в силе. И к концу 2016 года две трети российских регионов (54 из 85) накопили долг, который превышал половину их текущих годовых доходов. А в каждом третьем регионе (28 из 85) он превысил 80% доходов. Только на текущее обслуживание накопленного долга российские регионы тратят в среднем примерно 10% доходов своей казны за год, тогда как “нормальным” для регионов развитых стран мира считается показатель в 3–5%, отмечали аналитики рейтингового агентства Standard&Poor’.
Чтобы регионы могли как-то сократить возрастающее долговое бремя, правительство России еще в 2014 году начало предоставлять им дополнительные бюджетные кредиты – относительно “длинные” и предельно дешевые (на три года по ставке всего 0,1% годовых). Этими деньгами регионы могли расплачиваться по коммерческим кредитам, взятым ранее у банков, многократно более дорогим. В результате доля бюджетных кредитов в общей структуре долгов российских регионов за последние два года резко выросла и к концу 2016 года, впервые за последние пять лет, превысила их коммерческую задолженность перед банками, подчеркивалось в обзоре аналитического рейтингового агентства АКРА.
Но возникший из-за резкого спада нефтегазовых доходов дефицит федерального бюджета России вынуждает правительство сокращать и финансовую поддержку регионов. В частности, госбюджет на 2017–2019 годы предусматривает уменьшение льготных кредитов им сразу в семь раз! Да и сами условия их получения ужесточаются. Например, 27 сентября вышло постановление правительства, фактически обязывающее регионы с большой долговой нагрузкой, если они обращаются за такими кредитами, в этом случае не только сокращать местные налоговые льготы и накопленный долг, но и передавать значительную часть полномочий по расходам бюджета соответствующему органу Федерального казначейства. А еще в феврале Министерство финансов предложило регионам занимать больше денег на финансовом рынке, продавая на нем новые региональные гособлигации – вместо привлечения банковских или бюджетных кредитов.
“Бедность работающего населения в России – это уникальное явление”. К середине 2017 года “бедных” в стране стало уже 14,4%
Однако этот рынок в стране крайне невелик – на долю региональных гособлигаций приходится менее 5% объема всех выпущенных в России рублевых облигаций, поясняли в агентстве Standard&Poor’s. При этом бюджеты некоторых регионов России оказываются в таком состоянии, когда уже и банки отказывают им в новых кредитах (хотя, по оценкам S&P, 85% всех кредитов властям регионов предоставляют всего два банка, контролируемых государством, – Сбербанк и ВТБ). И трудно представить, какой процент запросят частные инвесторы с таких регионов, если они решат выпустить на рынок свои новые гособлигации.
Многие из “майских” указов президента России предполагают выполнение их требований к 2018 году. И единственный указ, по которому в 2016 году не достиг плановых показателей ни один из 85 регионов страны, – это указ о мерах социальной политики, предполагающий существенное повышение зарплат бюджетникам. К такому выводу пришли недавно в газете “Известия”, проанализировав информацию, содержащуюся в государственной автоматизированной системе (ГАС) “Управление”.
На этом фоне регионам и предстоит теперь обеспечить основную часть расходов на приближение МРОТ к уровню прожиточного минимума. Так, видимо, и возникли те “жалобы на отсутствие средств”, о которых упомянул г-н Исаев.