Давайте по порядку. На момент проведения референдума в марте 2014 года в Крыму действовали законы Украины и Конституция Украины, что следует из статьи 2 Конституции Автономной Республики Крым (АРК), принятой Верховной Радой АРК 21 октября 1998 года и вступившей в силу 11 января 1999 года. А в статье 6 отмечается, что граждане Украины, постоянно проживающие в Крыму, “свободно участвуют в решении вопросов, отнесенных к ведению Автономной Республики Крым, как непосредственно путем выборов и референдумов, так и через органы власти Автономной Республики Крым”.
В Конституции Украины Крыму, как автономной республике, посвящен целый раздел. В частности, в статье 137 перечислены вопросы, которые находятся в ведении самой республики и органов ее управления. Речь идет о регулировании в области сельского хозяйства, лесов, мелиорации, ремесел, благотворительности, строительства, туризма, культуры, транспорта, рыболовства, охоты, санитарных и медицинских служб. Вопросы же, которые были вынесены на голосование в рамках референдума, проведенного в марте 2014 года, касались изменения границ Украины, а такого рода решения, согласно Конституции страны, не относились к компетенции властей АРК (в частности, один из вопросов в бюллетене звучал так: “Вы за воссоединение Крыма с Россией на правах субъекта Российской Федерации?”).
Кроме того, референдум об изменении границ Украины в марте 2014 года можно было проводить исключительно во время всеукраинского голосования, как следует из закона "О всеукраинском референдуме", вступившем в силу в 2012 году. Этот документ, принятый в период правления президента Виктора Януковича, лишал украинцев права проводить местные референдумы, которое предполагал предыдущий закон. Что подтвердил и председатель Совета судей Украины Василий Онопенко в феврале 2014 года: “У нас сегодня нет закона о местных референдумах, поэтому и провести местный референдум будет противозаконно”. И добавил, что “полномочия АРК четко определены в Конституции Украины. Поэтому если есть такая необходимость, то пусть в соответствующем порядке обращаются к Верховной Раде, и она будет рассматривать этот вопроc”.
В свою очередь Центральная избирательная комиссия Украины также распространила тогда заявление, что проведение местного референдума в Крыму невозможно: “Сегодня ни один из действующих в Украине законов не определяет порядка проведения местных референдумов, а следовательно, механизм реализации права граждан на принятие решений по вопросам местного значения путем проведения местного референдума отсутствует”.
Проведение местного референдума, который касался бы вопросов изменения государственных границ, невозможно и по ныне действующей Конституции Республики Крым, принятой Государственным Советом 11 апреля 2014 года, то есть почти через месяц после проведения референдума (16 марта). Ее положения сходны с положениями Конституции российской. И в этой части нынешний статус Крыма, как и полномочия его властей в составе России, фактически не отличается от статуса, имевшегося у республики, когда она находилась в составе Украины.
Теперь – что касается “соответствия крымского референдума нормам международного плана”. Во время голосования в марте 2014 года в Крыму не присутствовали наблюдатели ни от стран Европейского союза (ЕС), ни от Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), которые обычно осуществляют наблюдение при проведении голосования в европейских странах. В ОБСЕ объяснили это тем, что у Крыма не было полномочий приглашать наблюдателей на выборы, так как речь идет о регионе, а не о государстве, которое являлось бы участником этой организации, и приглашение для международных наблюдателей могла направить исключительно Украина.
Само же голосование, как и последующая “незаконная аннексия” полуострова Россией (именно такое определение до сих пор используется, например, Европейским союзом), нарушили положения Меморандума о гарантиях безопасности в связи с присоединением Украины к Договору о нераспространении ядерного оружия.
Он был подписан в Будапеште 5 декабря 1994 года Соединенными Штатами, Великобританией и Россией (Китай и Франция присоединились к соглашению посредством отдельных документов, предоставляя менее значительные гарантии) и вступил в силу в день подписания. В обмен на полное ядерное разоружение Украины (страна на тот момент располагала третьим по величине в мире ядерным арсеналом) участники соглашения, как следует из статьи 1 подписанного Меморандума, “подтверждают свое обязательство… уважать независимость, суверенитет и существующие границы Украины”. А в статье 2 – “… обязательство воздерживаться от угрозы силой или ее применения против территориальной целостности или политической независимости Украины…” Пункт же 6 Меморандума прямо предусматривал, что Россия, Великобритания, США и Украина “будут консультироваться в случае возникновения ситуации, затрагивающей вопрос относительно этих обязательств”.
Следуя этому обязательству, Великобритания, США и Украина и провели 5 марта 2014 года в Париже консультации по соблюдению Будапештского меморандума. На них присутствовали тогдашние министры иностранных дел: Великобритании – Уильям Хейг, США – Джон Керри, Украины – Андрей Дещица. На эти консультации был приглашен и министр иностранных дел России Сергей Лавров, однако он не принял в них участия.
А почти месяц спустя, 1 апреля 2014 года, МИД России распространил заявление, касающееся обязательств страны по Будапештскому меморандуму. В нем, в частности, давалось такое объяснение:
“Нынешнее “правительство” в Киеве, пришедшее к власти в результате антиконституционного переворота, своей политикой, прежде всего по отношению к национальным меньшинствам, по существу само взорвало единство Украины и буквально вытолкнуло целый регион из ее состава.
Россия на саммите ОБСЕ в Будапеште в 1994 г. и в ходе мероприятий “на полях” этого саммита не брала на себя обязательства принуждать часть Украины оставаться в ее составе против воли местного населения, а положения Будапештского меморандума не распространяются на обстоятельства, ставшие следствием действия внутриполитических или социально-экономических факторов.
Как известно, 97 процентов избирателей Крыма в ходе референдума 16 марта с.г., проводившегося под контролем международных наблюдателей, высказались за вхождение в Российскую Федерацию.
Таким образом, утрата Украиной территориальной целостности стала результатом сложных внутренних процессов, к которым Россия и ее обязательства по Будапештскому меморандуму отношения не имеют…
… Что касается утверждений, будто Россия своими действиями, якобы, демонстрирует ненадежность самой концепции “негативных гарантий” безопасности неядерных государств и тем самым “разрушает” режим ядерного нераспространения, то следует подчеркнуть, что общим элементом Будапештского меморандума и концепции “негативных гарантий” в классическом ее понимании является только обязательство не применять и не угрожать применением ядерного оружия против неядерных государств. Данное обязательство России перед Украиной никоим образом не было нарушено”.
Вспомним также, что, помимо Украины, аналогичные гарантии безопасности в обмен на ядерное разоружение получили в 90-е годы прошлого века Белоруссия и Казахстан. Минск, тем не менее, во время голосования в ООН 27 марта 2014 года по резолюции 68/262 (в ней отмечалось, что “референдум, проведенный 16 марта, не имея законной силы, не может быть основой для любого изменения статуса Автономной Республики Крым или города Севастополя”), проголосовал вместе с Москвой, а Казахстан воздержался. В целом действия России тогда осудили 100 стран мира из 193, поддержали, кроме самой России, – 10. Воздержались при голосовании 58 стран мира, а 24 не приняли в нем участия.