Ссылки для упрощенного доступа

Как меняется в России “теневая” занятость?


Борис Титов

Борис Титов

уполномоченный при президенте РФ по правам предпринимателей

“По разным оценкам, от 35% до почти 50% ВВП у нас – “теневая” экономика или “частично теневая”. Сегодня увеличивается количество людей, которые получают, например, зарплату или частично, или полностью “в конвертах”. Более четверти людей об этом заявили в соцопросах”

ПРАВДА
По официальной статистике, в “неформальном” секторе задействованы сегодня 20% всех занятых в экономике России

Вопрос газеты к уполномоченному касался “теневой” доли в секторе малого и среднего предпринимательства (МСП). Сколько-нибудь точная статистика на этот счет вряд ли существует, но стоит вспомнить заключение Счетной палаты РФ, представленное в мае прошлого года, по итогам анализа эффективности мер государственной поддержки МСП в России. В частности, в нем сравнивались общее количество зарегистрированных в стране субъектов МСП, включая индивидуальных предпринимателей, и общее количество занятых в них рабочих мест – в 2010 и 2016 годах. Мы же добавили к ним и самые последние по времени показатели, представленные Федеральной налоговой службой (ФНС), – за апрель 2018 года:

Russia-Factograph-Shadow Economy-SME-Russia-Total-2010-2018

​При росте числа самих предприятий МСП за семь лет на 33% количество рабочих мест в них, наоборот, сократилось на 16% – на этот разрыв и указывала Счетная палата, напоминая, что сокращение занятости в секторе МСП происходило на фоне общего роста в стране “неформальной” занятости.

По данным Росстата, в 2017 году доля “неформального” сектора составила 19,8% общего числа занятых в российской экономике, то есть речь идет о каждом пятом их них. За последние 17 лет примерно такой же она была в 2008 и 2013 годах:

Russia-Factograph-Shadow Economy-Employment Share-Russia-2001-2017

​Что касается “теневых” заработков, о которых говорит Борис Титов, то в 2017 году 44,8% всего занятого населения России (или 33 млн человек) хотя бы несколько раз получили зарплату “в конверте” или имели неоформленную работу – таковы результаты специального опроса, проведенного Центром социально-политического мониторинга Института общественных наук РАНХиГС. Для сравнения: в 2016 году – 40,3%, в 2013-м – 44,5%, в 2006-м – 45,1%.

“Что касается постоянного включения в “теневой” рынок труда, то ежемесячно имели неоформленную работу или получали зарплату “в конверте” 31,4% работников, или примерно 23 млн человек (в 2016 году – 28,8%)”, – отмечали авторы исследования.

Весной прошлого года заместитель министра финансов России Владимир Колычев представил такие оценки его ведомства по “неучтенным” доходам в экономике за 2016 год: 6 трлн рублей – зарплаты в “конвертах” в рамках “формального” ее сектора и еще около 6 трлн рублей – зарплаты сектора “неформального”. “В целом это 10–12 трлн рублей”, – подытожил замминистра ($162–195 млрд по текущему курсу). Для сравнения: все предполагаемые доходы госбюджета России в 2018 году – 15,2 трлн рублей.

Руководитель Центра трудовых исследований ВШЭ Владимир Гимпельсон отмечал в интервью Радио Свобода: "Если обратиться к мировому опыту и посмотреть, сколь велика неформальная занятость в странах с разным уровнем ВВП на душу населения, то нынешнему уровню экономического развития России будет примерно соответствовать ее доля в 25–30%".

Один из наиболее известных в мире исследователей “теневой” экономики – профессор Университета Кеплера в Вене Фридрих Шнайдер, на работы которого ссылаются и МВФ, и Всемирный банк. В прошлом году он представил оценки по 143 странам мира (то есть более двух третей от всех) за период с 1996 по 2014 год.

В среднем по всем этим странам доля "теневого" сектора, отмечал Шнайдер, сократилась за это время с 34,8% до 30,6%. Для России она составила в среднем 42,6% (согласно обновленной оценке от января 2018 года – 39,25%) – при минимуме в 38,5% и максимуме в 48%. В этом “рейтинге” страна оказалась на 112-м месте – по соседству с Сенегалом, Никарагуа, Казахстаном, Ганой и Конго.

Минимальным “теневой” сектор оказывался в экономиках США (8,19% в среднем за 1996–2014 годы), Австрии (9,16%), Люксембурга (9,47%), Швейцарии (9,48%) и Японии (10,8%). И, наоборот, максимальным – в Грузии (67,7%), Боливии (63%), Нигерии (62,7%), Гватемале (62,6%) и Панаме (59,6%):

Russia -- Factograph -- Shadow Economy in development

​В отношении России сходные оценки представила прошлым летом международная Ассоциация дипломированных присяжных бухгалтеров (АССА), основанная в 1904 году, в специальном обзоре-прогнозе "Теневая экономика к 2025 году". Авторы исследования оценили долю "теневого" сектора экономики России в 2011 году в 39,33% ВВП, а в 2016-м – в 39,07%. Более того, она и к 2025 году, по прогнозу АССА, практически не изменится и составит 39,3%. Тогда как в целом по миру она снизится до 21,4%.

При этом аналитики АССА считают, что в 2011 году доля "теневого" сектора в экономике мира в целом составляла 23,1%, что на четверть меньше средней оценки профессора Шнайдера по 143 странам за 2014 год.

XS
SM
MD
LG