Общаясь на прошлой неделе с журналистами после совещания в преддверии сегодняшних слушаний в Государственной думе по пенсионной реформе, спикер нижней палаты российского парламента напомнил, что бюджет Пенсионного фонда уже сейчас на 40% формируется за счет госбюджета, “закрывая тем самым его дефицит”. А в ближайшем будущем “средств надо будет перечислять почти в два раза больше”. Тогда, мол, по словам спикера, и может сложиться указанная ситуация.
Поясним. Пенсионный фонд России (ПФР), выплачивающий пенсии сегодняшним пенсионерам, обеспечивает собственные расходы доходами от сборов лишь на 60% – остальное ему восполняет госбюджет. И объем этих перечислений в ПФР стремительно нарастает: только с 2014 по 2016 год – почти в полтора раза, отмечали аналитики Сбербанка. В 2018 году бюджетный трансферт для ПФР составит 3,4 трлн рублей, то есть более 20% всех запланированных на год расходов российской казны (16,53 трлн рублей).
За первые шесть месяцев текущего года средняя по стране начисленная пенсия, по данным Росстата, составила 13,339 тыс. рублей ($199 по текущему курсу). Это лишь чуть выше, чем в среднем за 2017 год – 13,304 тыс. рублей. То есть ее повышение хотя бы до 20 тысяч рублей в месяц означало бы увеличение средней по стране пенсии ровно в 1,5 раза по отношению к нынешней.
Средний показатель пенсии в “20–25 тысяч рублей” в месяц – это всего лишь результат расчетов для нынешних условий на основе тех уровней, которые были предусмотрены “Стратегией долгосрочного развития пенсионной системы Российской Федерации”, утвержденной правительством еще в декабре 2012 года. Она рассчитана на период до 2030 года, а одна из основных целей Стратегии так и формулируется: “Обеспечение среднего размера трудовой пенсии по старости не менее 2,5–3 прожиточных минимумов пенсионера”.
Именно этот прожиточный минимум, по данным Росстата, в первом квартале 2018 года (за второй оценок пока нет) составил 8,269 тыс. рублей в месяц ($123). Два с половиной таких минимума (как нижний уровень, предусмотренный Стратегией) сегодня дали бы сумму в 20,673 тыс. рублей, а три минимума (как верхний уровень) – 24,807 тысячи рублей в месяц. То есть примерно те самые 20–25 тысяч рублей, о которых говорил и спикер Госдумы.
Сроки могут сократить. В ходе сегодняшних слушаний в Государственной думе министр труда и социальной защиты РФ Максим Топилин напомнил: “Сейчас стоит задача, чтобы ежемесячные выплаты смогли уже к 2024 году достичь 20 тысяч рублей”. Другими словами, уже через шесть лет превысить прожиточный минимум пенсионера в 2,5 раза.
Пока же средняя по стране пенсия превышает этот минимум лишь в 1,6 раза. Более того, эта разница остается практически неизменной уже восемь лет подряд, а еще в 2007 году средняя пенсия и прожиточный минимум пенсионера в России почти совпадали:
Под уровнем бедности российская статистика подразумевает доходы ниже прожиточного минимума, получающих такие доходы граждан она относит к “малоимущим”. И, по данным статистического обследования населения в 2016 году (более поздних оценок Росстата пока нет), совокупная доля пенсионеров в общей численности малоимущего населения страны составила 24,5% (в том числе: пенсионеры по старости – 21,6%, пенсионеры по инвалидности – 1,6%, пенсионеры по случаю потери кормильца – 0,7%, получатели социальных пенсий – 0,6%). Для сравнения, в 2002 году эта совокупная доля составляла 17,6%, в 2007-м – 18,7%.
Напрямую сравнить с другими странами не удастся. Скажем, для 35 наиболее индустриально развитых стран мира, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), статистика пенсионного обеспечения определяет уровень бедности как половину от текущего медианного среднедушевого дохода (при котором ровно половина населения страны имеет доходы выше, а другая половина – ниже).
Из-за общего неравенства в распределении денежных доходов “медианный” показатель может весьма существенно отличаться от простого среднего. Так, в России в 2017 году, по оценкам Росстата, “среднедушевой” доход населения составил 31,477 тыс. рублей в месяц, тогда как “среднедушевой медианный” – лишь 23,592 тыс. рублей.
И если взять от него половину (как в статистике ОЭСР), то пороговый уровень бедности в стране составил бы 11,796 тыс. рублей в месяц, то есть почти на треть выше текущего прожиточного минимума российского пенсионера. С соответствующим же увеличением доли пенсионеров в общей численности “малоимущего” населения страны.
Однако до какой именно, из открытой российской статистики заключить трудно. Поэтому сравним с тем, что есть, учтя также разницу в официальном пенсионном возрасте (средний для стран ОЭСР – 64,3/63,7 года). Но даже в этом случае Россия оказывается в группе стран с максимальной долей малоимущих среди пенсионеров. Данные и по ОЭСР, и по России – последние из имеющихся на сегодня:
Еще в 1970 году количество молодых людей в России (до 16 лет) превышало численность пенсионеров почти вдвое (37 млн и 20 млн соответственно, по данным Росстата). К середине 1980-х они сравнялись. А к 2036 году, по текущему прогнозу Росстата, соотношение сложится уже обратным: людей пенсионного возраста в стране будет почти вдвое больше, чем молодых (44 млн и 23 млн). Считая по текущему пенсионному возрасту, разумеется.
К тому времени обсуждаемая ныне пенсионная реформа в России, по планам, завершится. Но какой же тогда должна быть средняя пенсия, чтобы в три раза превышать будущий прожиточный минимум?